Лина налила себе чашку крепкого черного кофе, который раньше терпеть не могла и села за стол напротив Николаса. Сегодня им предстояло отрепетировать интервью с Антуаном, продумать все ньюансы, до мельчайших подробностей. У Лины осталась всего лишь одна неделя пока Антуан находится в командировке, в следующий понедельник он вернется в концерн и потребует срочно принять на работу нового секретаря, если к тому моменту Лина не успеет пройти первое собеседование, он возьмет на эту должность кого - то другого.

- Вы сегодня ходили по магазинам вместе с Фэй? - Спросил Ник, наливая себе в бокал порцию виски.

- Ходили. - Ответила Лина и отпила свой кофе, жидкость обожгла ей язык и она гневно поставила чашку на стол. - Можно было вполне обойтись и тем, что находилось в моих шкафах.

- Ну уж нет - Ник презрительно фыркнул, чем разозлил девушку еще больше - такой прикид может сойти только для встреч с тинэйджерами и наркоманских вечеринок.

Лина со злостью на него посмотрела.

- Это почему же?

- А потому что там полное изобилие драных джинсов, юбок для синих чулков и кофточек то ли для подростков, то ли для старых дев.

- Неправда, там есть и те вещи, которые мы купили в европе.

- Ага, одно единственное платье, да и то не подходит для твоего нынешнего образа. Тащи сюда, все что вы приобрели с Фэй, будем выбирать самое подходящее.

- Еще чего, может тебе еще и дефиле тут устроить? - Лину унижало и оскорбляло его презрительное отношение к ее вкусу.

- Именно это я имел ввиду. Я хочу увидеть на тебе все, что вы сегодня купили. У Антуана специфический вкус, особенный. К тому же, как ни противно это признать просто отменный. Ему нравятся женщины высшего класса, элегантные, сексуальные, умные. Совершенно редкое сочетание в наше время.

Лина бросила на него уничтожающий взгляд, иногда ей казалось, что он специально над ней издевается, чтобы она отказалась, передумала. " Ну уж нет, тебе меня не сломать, я лично расправлюсь с этой мразью, я проткну насквозь его проклятое сердце. Последнее слово, что он услышит - будет имя Влада, пусть знает, что он настиг его даже с того света".

Лина решительно направилась в спальню. Самое ненавистное для нее занятие - это примерка, но если так нужно она вытерпит. С того момента как план был полностью одобрен советом она жила только единственным желанием - отомстить. Оно придавало ей сил, скрашивало бессонные ночи, слезы, которые не просыхали, когда никто не мог их видеть и тяжелейшие нагрузки. Боль постепенно превращалась в повседневность, она к ней привыкла как к постоянному спутнику. Теперь она с ней жила, научилась мириться с ее жестокими приступами, сроднилась с ней как с чем - то неизбежным. Влад…его имя вызывало трепет во всем теле, волну дикого безумного отчаянья и пустоту…ничто и никогда не заполнит в душе эту черную, беспросветную дыру. Иногда длинными зимними ночами он приходил к ней во сне, только там она вновь бывала счастлива, могла гладить его длинные, густые волосы, смотреть в черные бездонные глаза, касаться атласной, смуглой кожи. Пробуждение всегда было подобно маленькой смерти. Все что от него осталось, это рубашка, которую он забыл у нее дома и кольцо с изумрудом. Лина часто плакала, прижимаясь к шелковой ткани лицом, материя сохранила запах его тела, теперь к нему примешивался так же аромат слез, оставляя ее неизменно влажной. В умных книгах написано, что постепенно становится легче, проходит этап боли и отрицания и приходит понимание, а с ним и облегчение. Лине казалось, что она навечно застряла в первом этапе. Боль…боль…боль - вечный спутник, зверь, затаившийся за каждым углом, жестокий и безжалостный. Несколько дней назад Самуил отвез ее в фамильный склеп, позволил остаться с Владом наедине. Самое ужасное, что даже здесь она ощущала одиночество и пустоту, словно его душа отказывалась с ней контактировать, словно там, под каменной плитой, совершенно чужое тело. Хоть горе и захлестнуло все ее существо под сводами мрачного места вечного покоя, но не принесло облегчения и чувства единения как бывало, когда она приходила на могилу отца.

Лина со вздохом распахнула шкаф и сгребла в охапку все обновки, бросила на постель и с раздражением принялась стягивать с себя одежду.

Ник проводил Лину взглядом полным тоски, эти последние дни стали для него невыносимой пыткой. Он не мог спокойно смириться с тем на что они посылали Лину. Николас прекрасно осознавал все последствия провала, второго шанса не будет и поблажек тоже, стоит Антуану хоть что - то заподозрить, Лина погибнет и смерть ее будет ужасной и мучительной. Фэй по-прежнему не смогла вернуть свои магические способности и стала совершенно бесполезной в плане предсказания будущего, поэтому наверняка они ничего не знали. Проклятый Совет, что им стоило принять его предложение, а не этой взбалмошной девчонки, которой месть мешала трезво мыслить. Лина считала, что у нее все получится, но он слабо в это верил. Хоть на тренировках девушка показывала отличные результаты, она по прежнему "новичок", чтобы набраться истинных знаний и сил, нужны века, а у нее всего - то один месяц. Больше всего Нику претило, что Антуан может прикоснуться к ней, поцеловать, обнять, а еще хуже заняться с ней любовью. В глазах женщин этот монстр неотразим, Лина видела его только на фотографиях, но даже она отметила насколько необычайно он красив. Сочетание белоснежных, словно седых волос и стальных, белесых глаз производили на женщин неизгладимое впечатление. При жизни, до того как его обратили, Антуан был альбиносом, уже тогда его гены дали сбой и наделили странной, мистической внешностью. Лина сейчас слишком чувствительна и ранима, похоже, никто кроме него самого не замечал насколько она страдает. Каждую ночь Ник слышал из ее комнаты сдавленные рыдания, которые разрывали ему душу, а он ничем не мог помочь, утешить, он даже боялся, что она узнает о том как он следит за ней притаившись за окнами. Ее дикое отчаянье сводило его с ума, ему никогда не забыть той жуткой картины, которую он наблюдал в узкое окошко фамильного склепа. В тусклом свете свечей, Ник не сразу заметил девушку, но когда увидел, отшатнулся от окна и вздрогнул. Лина лежала на могильной плите лицом вниз, худенькое тело сотрясали рыдания, пальцы судорожно скребли по шершавой поверхности, ломая ногти до крови. Она провела там всю ночь, так же как и он под окнами, охраняя ее боль и покой. Каждая слезинка, стекавшая с любимых глаз, выжигала новую рану на его сердце. Как буд - то он чувствовал, что творится в ее душе. Девушка вышла из склепа с первыми лучами восходящего солнца, ее лицо бледное как мел выражало безмерную муку и пустоту, буд - то ее вывернули наизнанку и не оставили ничего живого. Словно она уже мертва и лишь тело продолжает жить своей размеренной, обыденной жизнью. Как же ему хотелось вдохнуть в нее кусочек счастья, забрать себе ее страдания, увидеть улыбку на ее лице, искреннюю, настоящую.

Ник мучился от своих чувств, стыдился своего неистового желания. Лина доверилась ему, она относится к нему как к другу. Если вдруг она узнает о его чувствах, низменных мечтах, это оскорбит ее. Вчера Самуил вывел его на откровенный разговор. Отец заметил, что сын ходит мрачнее тучи, словно тень прежнего Николаса, дерзкого, веселого, нахального - его не стало.

- Что с тобой Ник? Ты сам не свой, расскажи, поделись со мной, возможно, тебе станет легче.

Но как рассказать отцу о том, что он безумно влюблен в девушку своего брата? Разве это можно понять?

- Я не могу так больше - устало прошептал Ник - я медленно схожу с ума.

- Ник, я ничего не понимаю из твоих слов, ты говоришь загадками, я Фэй, скажи мне все как есть, ты не можешь продолжать все держать в себе.

- Ты возненавидишь меня, если узнаешь - простонал Ник и отвернулся, тут же почувствовал руку отца на своем плече.

- Ты мой сын, мой ребенок, нет ничего в этой жизни такого, за что я мог бы возненавидеть тебя. Кто я бог, чтобы судить? Дьявол, чтобы казнить? Я просто могу тебя выслушать, иногда это самое лучшее, что можно сделать.